Материалы

Фашизм и «Размышления о насилии»

В данной статье рассматриваются сходства и различия фашистских идей и революционно-синдикалистских идей Жоржа Сореля, которого Бенито Муссолини называл идейным вдохновителем своего движения. Автор на основании книги  Сореля «Размышления о насилии» (1906 год) проводит анализ и показывает противоречия между фашизмом и революционным синдикализмом во взглядах на государство, классовую борьбу, частную собственность (Сорель выступает за усиление классовой борьбы и полное уничтожение государства, а фашисты за классовый мир и сильную государственность), патриотизм (антипатриотизм Сореля и империализм фашистов). Также выделяются и общие моменты обеих идеологий, которые относятся скорее к методам, а не к целям.

Несмотря на факты, описанные в статье, нельзя не упомянуть и другой стороны вопроса — почему все же Сорель пользуется некой славой предтечи фашистских идеологий. «Размышления о насилии» написаны до Первой мировой войны, которая ознаменовала собой полный и бесповоротный крах либеральных идей, твердивших о поступательном прогрессе человечества. Потому неудивительно, что «Размышления» могут содержать идеи, которые позже были доосмыслены (не изменены) в связи с изменением исторической обстановки (то, что некоторые называют противоречивостью, пытаясь воздвигнуть идею-монолит, не требующую изменений). В разных исторических работах можно встретить информацию о том, что война готовилась европейскими державами заранее, а не оказалась внезапностью или развязалась из-за убийства Франца Фердинанда, ставшего поводом для начала войны. Готовившаяся война стала не только ареной для полководцев, но и битвой агитаторов, философов, стремившихся обосновать ход истории, и битвой изобретателей — впервые использовались танки, авиация, боевой газ, изменилась война и для царицы полей — пехоты — битвы превратились в удержание укрепленных районов в окопах и блиндажах, долгое ожидание и взаимные обстрелы тяжелой артиллерией.

Для пролетариата все это не было новостью, лидеры социалистов и профсоюзов понимали, что война, расширение территории, развитие промышленности это прямой путь к созданию большего количества рабочих мест, повышению заработной платы. Потому социалистический лагерь (прим., здесь и далее имеются ввиду все социалистические школы) со своей интернационалистической повесткой дал серьезную трещину — многие открыто поддержали войну со стороны своих государств, другие заняли пассивную позицию наблюдения, третьи остались верны интернациональной линии (хотя таких оказалось не столь много — итальянские, российские, немецкие, голландские социалисты). По факту произошел крах — сами носители и распространители идей не сохранили верность своим идеям — что уж было говорить о других. Если отказаться от традиционного левого взгляда, фетишизирующего некий идеальный революционный пролетариат, то придется столкнуться с реальными проблемами — трудящиеся были вполне корыстны, а социалисты лишь успешно (до определенных пор) играли на этих интересах и направляли их в необходимое для себя русло.

В таком контексте, «противоречивость» Сореля (которой в действительности, возможно, и не было, так как тактика действия может не противоречить декларируемым целям) и в целом переработка идей у разных социалистов того времени не выглядят дико, как если оценивать это в контексте битвы двух полюсов — социалистов и буржуазии, между которыми ничего среднего не существовало. В период написания и изданий  «Размышлений» Сорель восхищался французским националистом Шарлем Моррасом (судя по переизданию своих «Размышлений» в то же время и исследованиям идей философа по этой теме, Сорель восхищался аспектами, не противоречащими своим социалистическим воззрениям) на страницах популярного итальянского революционно-синдикалистского издания «Divinire soziale»; в 1912 году он встречается с тогда еще интернационалистом-социалистом Бенито Муссолини, а позже поддерживает большевистскую (формата 1918 года, когда большевики еще выступали за довольно близкие к нему идеи) и фашистскую революции (в чем конкретно в русскоязычных исследованиях не указывается, но указывается, что в конце жизни он разочаровался в обоих движениях). Таким образом, нельзя однозначно воспринимать приведенные в статье цитаты про переходное государство как неизменную позицию Сореля на протяжении всей его жизни, так как доподлинно неизвестно до каких пор поддерживал Сорель большевиков и было ли это использованием нового на тот момент опыта, который вносил коррективы в собственные идеи, или же Сорель поддерживал их лишь как прогрессивную силу и не менял своей точки зрения касательно революционного государства. Также остается открытым вопрос относительно того писал ли Сорель свои работы преимущественно для Франции с ее тогдашними объективными предпосылками или же считал эти идеи применимыми и для других стран.

Кроме того стоит отметить и то, что фашисты хоть и встали у руля Италии вместе со всеми ее противоречиями и социальными группами, все же отказывались считать себя политическим выражением воли буржуазии, интересы которой также ставились ниже интересов декларируемого корпоративного государства (как декларировала фашистская власть и делала в интересах правящего класса). Сорель надеялся, что пролетарское насилие возродит боевой дух у буржуазии, «влияя на буржуа, разбудит в них классовое сознание» (фашистское корпоративное государство целенаправленно ограничивает свободу не только трудящихся, но и буржуазии, чтобы предотвратить дестабилизацию социального мира), наполнит их «духом бодрости, неутомимости, неумолимости, которым отличались основатели новой промышленности». Он доказывал: «чем капиталистичнее будет буржуазия, чем воинственней будет настроен пролетариат, тем больше выиграет движение». С помощью насилия пролетариат, по его мнению, не добьётся немедленного улучшения своего материального положения, но зато он «спасёт мир от варварства». Поэтому «насилие пролетариата, понятое, как манифестация, свидетельствующая о сознании классовых интересов, является прекрасным героическим подвигом». Фашисты же проповедовали достойную жизнь для трудящихся, выполнение буржуазией своего социального долга перед страной и народом, совместное развитие национальной экономики, что было вполне обусловлено (рабочие оказались неспособны заменить управленцев) — Красное двухлетие с его массовым захватом фабрик не закончилось как в России — социалистам не хватило смелости на повторение опыта большевиков, поэтому успевшая прийти в себя буржуазия не мешала фашистским сквадрам делать все, что они хотели, что в итоге окончилось передачей всей полноты власти Фашистской партии. Да и народ Италии к тому времени уже отвернулся от пацифистов-социалистов и поддержал фашистов с их постепенно усиливающейся патриотической риторикой. Если учитывать то, что фашисты пришли к власти спустя десятилетие после третьего издания «Размышлений», то можно предположить, что фашистская идея стала оригинальным развитием описанных выше идей, хотя по факту они являются противоположными (классовая война в противовес классовому сотрудничеству при общем стремлении к сильной буржуазии). Сделать такое предположение позволяет и тот факт, что Жорж Сорель до прихода к марксизму в 1890-х годах являлся монархистом-традиционалистом (возможно этим обусловлен и будущий тактический союз с Моррасом), сохранив отчасти присущие этому движению иррационализм и декаденство. Таким образом, Сорель вывел оригинальную марксистскую теорию, обращая внимание на вопросы, которые ортодоксальных марксистов мало интересовали, используя при этом неповторимый стиль, который не сравнится с сухими рациональными текстами его современников-социалистов. Позже эта среда породила и людей, склонившихся к фашистским идеям, что также отчасти объясняет притязания фашистов на наследие Сореля.

Впрочем все это уже темы для других дискуссий, ну а пока приступим к самой статье и анализу непосредственно идей (без анализа практики) одной книги Жоржа Сореля и фашизма после того, как он получил власть.