Эрнст Юнгер

Статья из сборника статей Эрнста Юнгера.

Соединяйтесь! Заключительное слово (22 июля 1926 года)

На мой призыв соединяться откликнулись многие¹, это говорит о том, что мне удалось затронуть один из основных вопросов движения. Также ясно, что мы вправе говорить об одном движении, даже если марш совершают несколько колонн. Пути могут быть сколь угодно различны, но цель должна быть общей. А цель у нас действительно общая, и пусть нам не хватает четкой программы, зато сердца наши бьются в такт и полны решимости. Не стоит тратить слова попусту. Мы давно слышим один и тот же вопрос: «Когда же настанет пора?», и нам хорошо известно, что это будет за день.

Нам судьбой суждено носить оружие. Наши союзы носят солдатский характер, они вне бюргерской морали. На нашу позицию не влияют выборы и компромиссы. Мы — динамит, заложенный под растрескавшейся корой нынешнего государства, чтобы пробить брешь для нового государства. Наша задача не в том, чтобы конструировать это новое государство, вооружившись заточенными перьями и засев в жарко натопленных кабинетах. Оторванные от жизни писаки дискутируют по этому поводу на национальных педагогических курсах и за эстетскими чаепитиями, небезуспешно призывают дух Фихте, практикуют салонный социализм и в художественном ключе обсуждают проблему «обновления». Пусть все эти пророки занимаются своими историческими изысканиями, и когда они дойдут до 1866 года², то мы, хочу надеяться, уже сделаем свое дело. Наверняка они еще попытаются выдавить из старых добрых немецких слов, деяний, имен последние капли сока, но тогда уже начнется открытая борьба между теми силами, которые сегодня еще находятся в стадии вооружения. Они поносят либерализм, а в действительности представляют собой его логическое завершение.

Мы должны опираться на парней другого склада. Мы знаем, что историю не конструируют, а творят, что по сравнению с живой кровью любые слова выглядят жалко, а революционный путь ведет не через дебаты и «Германские вечера», а через совершенно другие, малоприятные места. Мы прошли слишком хорошую школу и научились ценить иерархию в отношениях мужей. Иерархия же, выстраиваемая внутри наших союзов (в рамках старого государственного механизма им отведена роль бастионов будущего, которые нужно удерживать и укреплять), может быть только военного типа. Наша цель — будущее, а потому сотни пройденных нами сражений не так важны, как то одно, которое нам еще предстоит выиграть. Национализм проиграл свои первые битвы, потому что ни духовно, ни фактически еще не освободился от реакции; и все же эти проигранные сражения делают для нас послевоенное время хоть сколько-то сносным. В них звучит протест, высказать который либеральная монархия 1918 года оказалась неспособна. Протест должен осуществляться не в виде докладов о смысле германской миссии и не в виде книг, анатомирующих труп марксизма, а размеренно и трезво с помощью гранат и пулеметов на уличной мостовой. Да, я имею в виду тех людей, что, со смехом предав правительство анафеме, шли воевать в Прибалтику³, взрывали мосты в Рурском бассейне⁴, участвовали в событиях у Бранденбургских Ворот⁵ , в Верхней Силезии⁶ и Мюнхене⁷ и по-прежнему готовы в любой момент оказаться там, где требуется рисковать жизнью. В них явлена абсолютная воля, а настоящий мужчина умеет ценить ее даже в своем враге. Те же, кто, сидя в своих кабинетах, бубнит о безрассудстве и авантюризме (а сто двадцать лет назад они точно так же бубнили о майоре Шилле⁸), пусть лучше спросят себя, не их ли убожество мешает нам двигаться дальше. Мы несем в себе стихию опасности, нас влекут приключения, и еще у нас есть сознание высшей законности, которое легко перевесит и публичную мораль, и писаный закон, и фактическое насилие. Вот это и нужно подчеркивать все настойчивее и настойчивее, ведь сейчас наступает этап, когда национальным литераторам вкупе с армией пустословящих филистеров придется уступить натиску боевых группировок.

Но в этом-то и главное наше отличие: мы — боевая группировка. Солдатский союз обретает свое высшее торжество в бою, иначе он невозможен. Если бы мы мыслили иначе, все наши выступления были бы лишены смысла. Тогда лучше было бы просто разойтись в разные стороны и с предвыборными листовками бороться за места в парламенте. Стоит ли нам подражать красным фронтовикам⁹? Разве мы не верим, что действуем в духе более глубокой идеи и готовы пролить за нее более ценную кровь? Разве деянию Шлагетера не сочувствовали даже русские коммунисты¹⁰? И разве приверженцы национального активизма невольно не замечают той симпатии, что питают к ним именно представители самого враждебного лагеря? Они гордятся ею, как гордились тем венком, что был возложен одним английским летчиком к могиле Рихтхофена¹¹.

Знаки множатся, и они говорят о том, что мы на правильном пути. И вот уже в отдельных кругах, где еще полгода назад чурались самого слова «национализм» как чего-то компрометирующего и совершенно невозможного, поднимают национализм на щит, хотя на самом деле продолжают делать то, чем безрезультатно занимались семь лет. Но нам с ними не по пути! Произнося это слово, втоптанное раньше в грязь, мы говорим «Да» одному и резко не принимаем другое. Оно к лицу тем, кто может наполнить его новым содержанием, кто не просто повторяет слова, а у кого они в крови. Мы видели, как они морщились, когда наше поколение говорило о рабочем. «Если бы представители этих направлений в военных союзах были правы, то следовало бы уничтожить даже национал-социальные союзы» — эту фразу заклеймила газета «Младогерманского ордена»¹², а Франц Шаувеккер сумел найти правильные слова, чтобы выразить наше отношение к плутократии¹³. Во всяком случае, оно заключается не в том, чтобы за их счет заниматься выдумыванием социальных программ по созданию всеобщего благополучия. Из заявлений всех союзов ясно вытекает, что фронтовая молодежь не собирается отстаивать чьи-либо непрозрачные интересы. Она распознала подвох, кроющийся под оболочкой дружеского совета «оставить политику, вверив это дело более опытным людям, а самим посвятить себя исключительно военным занятиям».

Борьба разворачивается за государство фронтовиков! Мы сформулировали четыре основных черты нового государства. Это национализм, социализм, обороноспособность и авторитарная структура. И не было ни одного возражения. Один прусский генерал написал, что эти отличительные свойства — не что иное, как добродетели государства Фридриха Вильгельма I¹⁴, да и Римской республики тоже. Они разумеются сами собой там, где правит мужской, солдатский дух. Бесплодные доводы интеллекта «за» и «против» теряют свой смысл при столкновении с «характером». Поэтому мы намеренно подчеркиваем, что для решения социального вопроса достаточно простых «тактических мер», ведь если кто не вынес из войны ясное понимание сути вопроса, тот может читать сколько угодно социологической литературы и упустить главное. Если мы хотим революцию, нам необходимы силы сословия, которое уже сегодня имеет революционную энергию и возможности. Союзы гордятся тем, что среди их членов восемьдесят процентов рабочих. Делайте вывод сами.

Теперь должно быть ясно, что мы не понимаем под соединением. Речь идет не о передвижении фигур на шахматной доске. Барон Гроте справедливо указал на опасность V. V. V.¹⁵ Никаких объединений, которые не нацелены на борьбу за власть, не собирают волю в кулак и не способны на марш и военное выступление! Дело не в механическом прибавлении новых членов, а в органическом сплочении. Можем ли мы надеяться, что нам удастся достичь поставленной цели?

Да, можем! Пятьсот мужчин из всех представляющих реальную силу движений уже подтвердили, что трудятся в националистическом ключе. Начали создаваться объединения на местах (например, совсем недавно в Веймаре), состоялись выступления, сходки и акции в рамках различных групп и печатных изданий. Дело тут вовсе не в лозунгах и штандартах! Все стремятся к концентрации сил и самостоятельно принимают решения о соединении. В то же время важно, что мы создаем независимый фундамент, как бы центральную совесть, которая позволит нам преодолевать разногласия.

Существуют предложения по созданию национального ядра на базе особой программы. На самом деле трудно представить себе что-то более нецелесообразное. Это значило бы убрать закваску их хлеба насущного. Успех гарантирует решимость, общность идеи; не единство идеологической системы, а общее чувство сопряженности. Подготовить проекты программы, конституции не составит труда, сейчас над этим работают сотни и тысячи умов. Но они так и останутся на бумаге, если у них не будет поддержки со стороны боевых союзов. А у национализма просто нет другой поддержки, кроме союзов и национал-социалистов. Стремясь внутренне усилить с любовью и энтузиазмом созданные организации, укрепить их позиции и уменьшить трения, мы окажем национализму самую большую услугу. Мы вдохнем силу в органы, и тогда ими сможет воспользоваться идея.

Фридрих Франц в «Письме читателя» (Standarte, №16) упрекает меня: мол, я слишком оптимистично смотрю на вещи. И я готов под этим подписаться. Но если мы не хотим погрязнуть в бессмысленных спорах, нужно постараться увидеть не то, что есть в настоящий момент, а зачатки того, что будет. Также не стоит прибегать исключительно к «легальным средствам», которые сейчас играют немалую роль. Ведь цепляются за них только посредственности и слабаки, а значит, их крах предрешен. Мы живем в необычное время, и оно требует необычных методов. «Победившие революции всегда легальны», — пишет один фронтовой офицер, и к этим словам стоит прислушаться.

Так пусть же закваска работает! Во всех движениях — если отвлечься от попутчиков, которые всплывают всегда и везде, — есть крепкое ядро надежных борцов, которые обязательно пробьются вперед. Близок тот день, когда союзы и отдельные люди дадут своим вождям конкретное задание послать доверенных лиц в серый совет солдатских и рабочих депутатов. Они услышат требования тридцатилетних фронтовиков, и игнорировать эти требования будет уже нельзя.

Примечания

1. В редакцию Standarte пришло множество писем читателей, в том числе отклики бывшего лидера фрайкора Херманна Эрхардта, бывшего члена СДПГ и оберпрезидента Восточной Пруссии Августа Виннига, лидера «Стального шлема» Теодора Дюстерберга, публициста Альбрехта Эриха Гюнтера.
2. В 1866 г. Пруссия одержала победу над государствами Германского союза, возглавляемого Австрией (Австро-прусская война).
3. В 1918-1919 гг. немецкие фрайкоры противостояли большевикам в трех прибалтийских государствах — Латвии, Литве и Эстонии (см. также комментарий к статье «Революция и фронтовые солдаты»).
4. В сентябре 1923 г. имели место акты саботажа против французских оккупационных войск в Рурском бассейне.
5. 13 марта 1920 г. (в дни Капповского путча) морской офицер и лидер фрайкора Херманн Эрхардт (1881-1971) занял с 2-й морской бригадой, не вошедшей в состав рейхсвера, весь правительственный квартал в Берлине. Перед тем, как снять осаду, бригада устроила резню («Hackenkreuz am Stahlhelm, schwarz- weiß-rotes Band | Die Brigade Ehrhardt werden wir genannt»). Однако капитана Эрхардта посадили в тюрьму лишь через два года после этих событий: в 1922 г. членами созданной им «Организации Консул» был убит министр иностранных дел Вальтер Ратенау. Эрхардт был освобожден по амнистии 1925 г. и до конца Веймарской республики оставался одним из лидеров праворадикального движения.
6. 20 марта 1921 г. в Верхней Силезии проходил плебисцит (гарантированный Версальским договором). Большая часть населения высказалась за то, чтобы остаться в составе Германии. После этого польские повстанцы заняли большую часть территории Верхней Силезии, но не смогли удержаться и были вытеснены силами местных отрядов «самозащиты» при поддержке фрайкора.
7. То есть в путче Гитлера-Людендорфа.
8. Фердинанд фон Шилль (1776-1809) — прусский офицер. В 1809 г. возглавил отряд гусар, который сражался с оккупационными войсками Наполеона. Погиб в неравном бою с французами.
9. В 1924 г. Коммунистическая партия Германии создала отряды «красных фронтовиков» в противовес национал-социалистическим отрядам СА.
10. Бывший член фрайкора Лео Шлагетер (1894-1923) был застрелен французскими солдатами 26 мая 1923 г. в дни восстания в Руре. В одночасье Шлагетер стал мучеником и символом всех консервативно-революционных сил Веймарской республики.
11. Барон Манфред фон Рихтхофен (1892-1918) — германский офицер, летчик-истребитель, сбит 21 апреля 1918 г. В эпоху «технических сражений» Первой мировой войны «красного Барона» считали последним носителем рыцарского идеала. О Рихтхофене с большим уважением отзывались даже солдаты противника.
12. «Младогерманский орден» был создан в 1920 г. бывшим капитаном Артуром Марауном (1890-1950) и назывался «Союзом фронтовых солдат и воспитываемой в боевом духе молодежи». Он занял среднее положение между движением «бюндиш» и вооруженными объединениями бывших фронтовиков. В идеологическом отношении Младогерманский орден состоял из антисемитских и фёлькиш-элементов. В мае 1926 г. их официальный орган совершил ряд публицистических выпадов в адрес Standarte и ее авторов.
13. Франц Шаувеккер (1890-1964) — германский офицер, один из популярных военных писателей Веймарской республики наряду с Эрнстом Юнгсром и Эрихом Марией Ремарком. Сотрудничал со «Стальным шлемом». Состоял с Юнгером в переписке.
14. Фридрих Вильгельм I (1688-1740) — с 1713 по 1740 г. король Пруссии. Требовал от своих подчиненных строжайшей дисциплины и подчинения. Имя Фридриха Вильгельма I часто упоминалось сторонниками младоконсервативной идеи «прусского социализма». Ср. знаменитую формулу Шпенглера: «Фридрих-Вильгельм I, а не Маркс был первым сознательным социалистом» (Шпенглер О., Пруссачество и социализм, пер. с нем. Г. Д. Гурвича, М.: Праксис, 2002, с. 68).
15. Барон Ханс Хеннинг фон Гроте (1896-1946) — пресс-секретарь «Стального шлема». Юнгер имеет в виду негативную оценку, данную им «Объединенным Отечественным Союзам» (Vereinigte Vaterländische Verbände) — искусственному объединению некоторых вооруженных союзов и подобных организаций.

*

«Schließt Euch zusammen! Schlusswort», Standarte. Wochenschrift des neuen Nationalismus, Magdeburg, 1. Jg., № 17 vom 22. Juli 1926, S. 391-395