Эрнст Юнгер

Статья из сборника статей Эрнста Юнгера.

В статье обрисовываются контуры нового политического движения — движения фронтовых солдат, рассказывается о его истоках и будущей организации.  Автор отмечает, что самая сложная задача — воспитание сплоченного коллектива и достойных вождей — не стоит перед бывшими фронтовиками, так как у них за плечами богатый опыт. В противовес социалистам-демократам Эрнст Юнгер ставит социализм боевого братства, постепенно все глубже раскрывая собственные идеи и попутно критикуя противников.

Разграничения и связи (13 сентября 1925 года)

Слово «фронтовой солдат» должно подразумевать не переживание себя в качестве фронтовика, а осознан­ную установку по отношению к этому переживанию, то есть определенный характер, о формировании и от­личительных чертах которого еще пойдет речь. От нас требуется провести разграничения, поскольку мы име­ем дело с громко заявившим о себе движением. Для него характерно неприятие всякого рода попутчиков, а тем самым и его превосходство над любой партией. Сила движения состоит не в количестве голосов, а в его внутренней мощи. Попутчики тормозят любую акцию, борьба их отпугивает, успех привлекает вновь. Об этом знали фелькише¹ в свои лучшие времена, а стоило им позабыть об этом, как в их рядах не замедлил начать­ся кризис.

Лучшим разграничением, которое может провести движение, обратившись к своему содержанию и к сво­ей идее, будет сплочение всех имеющихся у нее в рас­поряжении духовных и материальных сил. Размытость границ чревата опасностью, что движение распылит­ся, слишком резкие границы приведут к ненужной по­тере сил. Мы всегда были склонны к гипертрофиро­ванному индивидуализму, и всякий, кто чувствует себя своим в национальном лагере и, в особенности, в лаге­ре юношества, тот знает: из страсти к обособлению воз­никают совершенно неоправданные расколы по чисто внешним причинам. Как правило, главный вопрос за­ключается в том, что разделяет, а не что объединяет. За объединением незамедлительно следуют разброд, шата­ние, отсутствие дисциплины, зависть к вождю и обра­зование групп. Кто посещал собрания фёлькиш, знает, о чем речь.

Разумеется, важно достичь разграничения, но не ме­нее важно оставить просторное поле и в пределах гра­ниц пресекать раскол в самом зародыше. Разграниче­ние означает выбор исходного базиса для борьбы, и этот базис должен быть максимально широким и прочным. Теперь, когда мы дали определение фронтового солда­та, ясно, кого нужно вовлекать в движение фронтови­ков, а кого нет. Можно, пожалуй, сказать, что если это удастся сделать, то движение получит в руки материал, какой редко встречается в истории. И все же остается еще снять ряд вопросов, которые уже поставлены прак­тикой.

Во-первых, речь идет о противоположности между старыми и молодыми, не раз дававшей повод к раздорам и резким высказываниям. Делались обоюдные упреки в излишней пафосности, недостаточном понимании ду­ха времени и тому подобном. Так вот, противопостав­ление старых и молодых в движении фронтовиков — это действительно неудачная формулировка той оппо­зиции, существование которой было бы бессмысленно отрицать. Но мы не вправе закрывать на это глаза. Это противопоставление восходит еще к военному времени, к недоверию боевых частей по отношению к штабным, иными словами, к тому, что человек в окопах называл нелестным выражением «зеленое сукно». Это недове­рие живо и поныне: достаточно вспомнить, что насто­ящий боец с гордостью употребляет слово «фронт», и потому логично спросить, может ли быть у движения фронтовых солдат какой-то другой исток, кроме само­го «фронта».

Вопрос решается очень просто, ведь для вступления в дворянский клуб или союз домовладельцев требуются известные условия, значит, то же самое должно касать­ся и движения фронтовых солдат. Стало быть, нужно понять, согласуется ли принадлежность к высшему ру­ководству с нашим определением фронтового солдата. Обычные возражения сводятся к тому, что только чело­век на линии фронта подвергал себя смертельной опас­ности, что только он приносил величайшую жертву и поэтому только он несет в себе дух великой войны.

Все это верно. Движение, которое исходит из идеи личной жертвы, имеет прочную почву под ногами. И конечно, фигура одинокого бойца, человека в сталь­ном шлеме, неизвестного воина, несшего тяжелейший груз на своих плечах, должна стать идеалом, путеводной звездой движения.

Но не будем мелочиться. Война разыгралась не на поверхности, а в глубине, а войска напоминали силовые поля, которые притягивали к себе всех. И если высокий уровень специализации, характерный для сражений в эпоху машин, не позволял всем выполнять свой долг на переднем крае фронта, то отсюда еще ничего не следу­ет. Мерить линейкой дальность стрельбы орудий и срав­нивать их между собой было бы слишком неосмотри­тельно.

Другой момент заключается в том, что движение фронтовых солдат действительно является движением молодых, молодых не в смысле возраста, а в смысле свя­зи со своей эпохой, желания применять методы и ста­вить перед собой цели, свойственные только этой эпохе и никакой другой. Ясно, что такая установка характер­на не столько для тех мужей, которые с первого дня войны полные решимости, выполняли свое задание, сколько  для тех, кто сформировался в тревожные годы вой­ны. Упрямое цепляние за прошлое перед лицом новых времен, конечно, понятно, но оно противоречит поня­тию движения. Жить за счет капиталов прошлого вме­сто того, чтобы питаться силами времени и верить в дальнейшее развитие, значит с самого начала обречь себя на бесплодность. Достаточно, впрочем, привести в пример Гинденбурга², чтобы убедиться, что описанная нами духовная установка не зависит от количества про­житых лет. Для стариков, оставшихся молодыми, наши ряды открыты всегда.

Далее, для движения фронтовых солдат, ведущих свое происхождение от «вооруженного народа»³, име­ет огромную важность привлечение офицеров. Боевые офицеры — вот откуда движение должно брать ценных, прошедших хорошую школу вождей. Провал массо­вых движений, которому мы были свидетелями, кажет­ся чем-то странным, если учесть, что задействованные средства были отнюдь немалы. В случае коммунистов это объясняется почти полным отсутствием прирож­денных вождей (причем не столько в стратегическом, сколько в тактическом плане), задача которых заключалась бы в формировании масс в духе идеи. Но когда выс­шее руководство оторвано от масс или воспитанные в рациональном и диалектическом духе партийные функ­ционеры просто переносят на них свои программы, то нет связи с живыми людьми из плоти и крови, нет живого руководства, благодаря которому идея обретает руки и воплощается в действительности. Движение фронтовых солдат избавлено от необходимости решать самую сложную внутреннюю задачу любого движения, зада­чу воспитания породы вождей. Ибо у него в изобилии имеются испробованные на деле силы, у которых бы­ло достаточно времени, чтобы привыкнуть к каким-то иным условиям, кроме военных. Таким образом, у нас есть еще один козырь для воплощения в жизнь великой идеи вождя, а настоящий мужчина быстро найдет повод к действию.

Старые офицеры доказали умение приспосабливать­ся к обстоятельствам и жертвовать собой. Вскоре после катастрофы многие из них выразили готовность отка­заться от всех прежних привилегий и в простом солдат­ском мундире включились в работу по восстановлению страны. Среди офицеров добровольческих полков об­разца 1919 года, когда социалисты по всей стране ста­вили свои опыты, господствовал по-настоящему новый дух, здесь практиковался реальный социализм, не имев­ший ничего общего с той сумятицей, что царила на ули­цах. И если «народные уполномоченные» смогли уси­деть на своих новых местах и не были захлестнуты той же волной, что вознесла их на самый верх, то этим они обязаны исключительно тем мужам, что положили ко­нец большевизму, не ожидая в ответ никакой благодар­ности.

Так вот, этот новый дух должен сохраниться и в дви­жении фронтовых солдат. Офицер передаст себя в рас­поряжение власти не для того, чтобы сохранить ста­рые привилегии, а для того, чтобы служить делу. От ста­рой армии сохранилась не форма, а дух, не ограничения, а связующее начало, то есть сознание того, что внутри большого тела все выполняют одно задание. Но условия изменились, и отсюда вытекает необходимость изме­нить саму организацию. Сегодня важно не представлять народ вне страны, а добиться сначала признания внутри этого народа, недостаток внешней поддержки должен быть компенсирован внутренней сплоченностью особого рода. И сюда же относится редко встречающееся сегодня чувство равенства, берущее свой исток в долге, а не в демократических лозунгах.

Старые офицеры сохранили в большинстве своем ценные качества дисциплины, внутренней и внешней определенности, умение правильно занимать позицию словом, они сохранили расу, породу. Но даже тот, кто ж носил на плечах погоны, смог сориентироваться в жизни и выстоял в жестоких экономических сражениях внутри страны, проигравшей великую войну. Ситуации неоднократно менялась, многие бывшие офицеры стали работать на бывших подчиненных. То же самое происходит не только в области экономики. И если окинуть взором пройденный этап, можно увидеть, что в новых условиях офицеры как потенциальные вожди вели себя безупречно. Мы видим генералов, которые участвуют в движениях, возглавляемых бывшими капитанами⁴, a в разбросанных по всей стране ячейках фронтовиков на ведущих позициях нередко встречаются простые солдаты. И в самых недрах движения фёлькиш, где была предпринята первая, хотя и неуверенная попытка сделать принципы расы и крови краеугольными камнями госу­дарства, возникает фигура ефрейтора Гитлера, который подобно Муссолини, несомненно, воплощает собой но­вый тип вождя, и под его знамена уже встают рабочие и офицеры плечом к плечу. Тогда у этого духа не было ни форм, ни средств, с помощью которых он мог бы най­ти для себя выражение. Но теперь дух пламенного на­ционализма и дух фронтового солдата слились воедино. Для него важна не личность, важно задание. А значит вопрос о вожде решается самым простым и решитель­ным образом.

Наконец, следует сказать пару слов и о подрастаю­щем поколении. С момента окончания войны прошло уже семь лет, и немалая часть (а может быть, и большинство) фронтовых солдат перешагнула тридцатилетний рубеж. Опираться исключительно на борцов великой войны значило бы ограничить себя одним-единственным источником, который со временем неизбежно ис­сякнет. Но центр тяжести движения фронтовых солдат лежит не в воспоминаниях о прошлом, а в надежде на будущее, и потому нам прежде всего следует привлекать молодежь. Испробована масса способов привлечь моло­дые команды в существующие союзы, но и эти юноши взрослеют и требуют, чтобы к ним относились как рав­ным. Поскольку «фронтовой солдат» означает не про­сто конкретного человека в пространстве и времени, но в первую очередь определенный характер, то моло­дые команды могли бы вполне органично влиться в ря­ды старых борцов. Не каждому поколению выпадает на долю совершить великий воинский подвиг, но в каждом должна быть внутренняя готовность к нему. И только потомки могут довершить за нас то, чего мы не успели.

Великая война стала историей, ее дух сохраняется в лучших воинах, помнящих о ней. И этот дух не должен умереть, даже если в живых не останется больше никого из тех, кто, стоя на земле, опустошенной огнем орудий, понял, что техника ничто, а мужская воля — все. Но­вые силы, рожденные из вроде бы бессмысленных собы­тий войны и пронизывающие собой наше время, та бес­спорная победа, одержанная над самим собой, несмотря на проигранную войну и, возможно, более важная, чем любое расширение границ, — все это сохранится в на­роде на долгие годы.

Фронтовому солдату, которому выпали на долю внешние испытания войны, надлежит сделать и внутренние выводы, превратить свою великую судьбу в источник силы и передать ее новым поколениям.

Примечания:

1. Идеологическое движение «фёлькише», «фёлькиш» (völ­kische Bewegung, букв, «народное движение») зародилось еще в конце XIX в. в вильгельмовской Германии и было из­начально связано с различными антисемитскими движения­ми и союзами буршей с жесткой внутренней иерархией. В его основе лежали идеи пангерманизма и расизма (в двух его ва­риациях — социал-дарвинистской и спиритуалистической). Фёлькише рассматривали народ (Volk) как органическую общность «крови и почвы», воспевали дрсвнегерманскос прошлое, пропагандировали превосходство германской или «арийской расы». Фёлькише ввели не только символ свасти­ки, но и идеологическое различение «рейхедойч» (для нем­цев, до 1914 г. проживавших в Германии) и «фольксдойч» (для немцев, до 1914 г. проживавших вне Германии). Много­численные фёлькиш-союзы и организации («Имперский со­юз „Молот“», «Народно-германский союз обороны и насту­пления», оккультные ордена «Германский орден», «Обще­ство Туле»), весьма пестрые по своему социальному составу (крестьяне, рабочие, городская интеллигенция), сыграли клю­чевую роль в становлении национал-социализма как доктри­ны и как политического движения.
2. Пауль фон Бенекендорф и фон Гинденбург (1847—1934) — не­мецкий генерал-фельдмаршал и политик. С августа 1916 г. — начальник Генерального штаба, 26 апреля 1925 г. Гинденбург, пользуясь славой «отца отечества», был избран на пост пре­зидента республики в возрасте 77 лет.
3. Volk im Waffen — имеется в виду армия нового типа, которая появляется в эпоху Наполеоновских войн и связана с введени­ем всеобщей воинской повинности. Таким образом, Юнгер возводит организации фрайкора к идее народной войны (le-vée en masse), которая разрабатывалась в прусском генераль­ном штабе еще Шарнхорстом и Гнейзенау. См. также коммен­тарии к статье «Тотальная мобилизация».
4. Имеется в виду магдебургский фабрикант Франц Зельдте (1882—1947). В декабре 1918 г. вместе с бывшим офицером Ге­нерального штаба Теодором Дюстсрбергом он основал воени­зированную националистическую организацию «Stahlhelm» («Стальной шлем»). Позднее Зельдте занимал пост мини­стра труда в правительстве Гитлера.

*

«Abgrenzung und Verbindung», Die Standarte. Beiträge zur geistigen Vertiefung des Frontgedankens. Sonderbeilage des Stahlhelm. Wochen— Schrift des Bundes der Frontsoldaten, Magdeburg, I. Jg., № 2 vom 13. Sep­tember 1925, S.2